Ещё я хотел бы поговорить о межнациональных отношениях. Эта тема, как ни странно, связана и с выборами. Москву буквально захлёстывает волна ксенофобии, ненависти к «чёрным», «чуркам», «хачам» – как угодно. Это омерзительно и стыдно, увы, для немногих, так как ксенофобические настроения сейчас захватывают и значительную часть интеллигенции. Все беды мегаполиса сваливаются на «понаехавших». Могу предложить собственное объяснение (его разделяет и наш директор Лев Гудков) этому феномену. Незадолго до выборов 11 года в Москве и ещё некоторых городах мы фиксировали всплеск ксенофобских настроений. Состоялись выборы, пошли митинги, и возникло ощущение, что лёд тронулся. Мы вновь проводим исследование ксенофобии, и, оказывается, что она отодвинута на второй план. То есть, как появилась надежда на перемены, понаехавшие перестают быть проблемой. Проходит 12-й год, митинги постепенно слабеют и одновременно вновь нарастают националистические настроения. Наше объяснение: за путинские годы произошёл невероятный численный рост класса бюрократов. В пользу бюрократии перераспределена очень большая часть нефтяной ренты – конечно, весьма неравномерно: до последних ментов дошли гроши. Но дело не только в материальных притязаниях этого класса. Его притязания на главенствующую роль в обществе выражаются и в полицейском произволе. Гражданские правила взаимоотношений растоптаны правилами иерархии, вертикали. Это происходит вроде бы незаметно, но, постепенно сгущаясь, изменяет структуры общественного сознания. Например, московские пробки возникли вовсе не из-за мигалок. Но проехавший с мигалкой перешагнул через общие правила, нарушил общественное согласие, и начинается движение «Синие ведёрки»… Но подобные движения, как правило, демонстрируют общественное бессилие. А если общество бессильно, то оно поворачивается против того, кто беззащитен. Таково поведение авторитарной личности, отвечающей на собственное унижение унижением того, кто ещё слабее.

Источник