CA-NEWS (KG) — II Часть Можно предположить, что постепенно такая вера у Ч. Айтматова убывает, и растёт чувство тревоги. Говоря иначе период романтической веры в «светлое будущее» сменяется периодом тревоги за будущее своей культуры, народа. Ч. Айтматов узрел в жизни собственного народа негативные изменения, и тупиковость «светлого» пути, ведущего к обезличиванию человека через разрушение его культурных оснований. Видимо, осознание этого побудило его изменить свою творческую позицию. Дальнейшее его творчество – это творчество под знаком тревоги. Культура, а вместе с ней и человек, попал в патовую ситуацию. Выхода из неё герои Ч. Айтматова не видят, или путь, избранный ими, оказывается тупиковым: один бежит прочь, полагаясь на чудо, на белую (священную) птицу, способную предотвратить надвигающуюся беду, другой пытается найти выход «языком» оружия. Ч. Айтматов, в отличие от своих героев, пытается выйти из патовой ситуации культуры публицистическими выступлениями в защиту национальных культур и языков. Правда, эти выступления не рассеивали чувства тревоги, но они вселяли надежду на то, что народ услышит и восстанет против процесса манкуртизации, что и будет основанием преодоления патовой ситуации культуры. Тем временем (хочется верить, что к счастью) система сама дала трещину. Мир насильной «доброты» начал рассыпаться, образуя на своём месте множество суверенных государств, пытающихся самостоятельно решить свою судьбу. Человек, вырвавшись из объятий тревожной безысходности, связанной с жёсткими сцеплениями системы, не предполагающей свободы, попадает в ситуацию хаоса, где нет и быть не может какой-то жёстко устоявшейся ценности. Теперь человек должен сам на свой страх и риск попытаться быть в мире. Человеку страшно сделать с-двиг, по-двиг, ибо он почти разучился это делать, зато он способен на безрассудство, т.е., на такой поступок, который не основан на мысли. Он не в состоянии понять или предположить, что данный поступок, в конечном счете, может отразиться на нём, что и будет являться основанием его бездумной активности. Он стал человеком дискретным. Если дискретному человеку удаться снова, ощутить ожидаемую опасность, то его по-ступь станет осмотрительным и осторожным, т.е., он снова будет объят тревогой. Итак, человек вырвавшись из объятий тревоги одного рода, неминуемо попадает в тревогу иного рода. Мир человеческий так устроен, что день грядущий всегда тревожит нас, ибо не знаешь, что он несёт нам: спасение или забвение. Народы СССР, получив свободу, ринулись спасать собственные культуры без надобной на то осмотрительности. Не обращая особого внимания на то, что в спасении нужна осторожность, если не знал и не знаешь, как это делать. Вспомним слова Фридриха Ницше, что «ничего не делать полезнее, чем делать, что попало» и как попало могли бы добавить мы. Отсутствие осторожности может неминуемо привести созидающего человека и созидаемое им, если не к гибели, то разного рода осложнениям. Всё это тревожит меня больше, чем былая патовая ситуация культуры, ибо озабоченность о собственном благополучии побуждает одних продавать буквально всё, и культуру в том числе, других понимать под «спасением» культуры собственное спасение. Но что такое мы (спасённые, спасёмся ли ?!) без культуры – пустоцветы, манкурты. Саморазрушение хуже, чем разрушение, грозящее извне. Внешнему можно противостоять, а вот внутреннему саморазрушению ничто не может противостоять, кроме самого разрушающегося. Культура сама по себе – не развивается, её нужно созидать и творить. Только творческим усилием можно спасти культуру, а значит и себя. Однако, культура не может спастись, если не умеет, или в силу определённых обстоятельств забыла, как общаться с иными культурами. Такой культуре необходимо учиться общению – в противном случае она обречена на гибель. Вкратце суммируя вышеизложенное, можно сказать, что чувство тревоги, звучащее всё чаще и острее в произведениях Ч. Айтматова говорили о состоянии души самого автора, который жил под знаком тревоги. Тревоги не только за своё бытие в мире, но и за бытие своей культуры, культур, т.е., за бытие всего человечества. Тревогу за бытие человечества мы улавливаем и в последних творениях великого мастера пера – «Тавро Кассандры» и «Когда падают горы». В «Тавре Кассандры» Чингиз Айтматов отобразил наш техногенный мир отталкивающий не только живых людей, но и еще не рожденных эмбрионов именуемых им кассандро-эмбрионами. Они, т.е. «эсхато-эмбрионы, категорически отказываясь от оформления себя в качестве высшей личностной формы бытия, провоцируют живущих на совершение греха величайшего…»[5. 86-93]. «Экзистенциальный страх кассандро-эмбрионов перед жизнью – считает М.С. Мискина — это не случайность, а закономерное явление, следствие накопленного веками зла, отчаяния и ненависти»[6]. Именно накопленное веками зло породило таких как Филофей осознающих, но ничего с этим не могущих поделать людей без роду и племени. Вот что о себе говорит Филофей: «Ведь фактически и я был иксродом, — пусть и законнорожденным, но именно таким, без рода, без племени, несгибаемым, невозмутимым, если не сказать бессердечным в своих поступках, прослывшим жестоким специалистом своего дела, человеком, не распылявшим своих способностей и времени ни на что другое, кроме целенаправленной деятельности»[7. 98]. Чингиз Айтматов устами и судьбами своих героев хочет донести до нас до банальности простую мысль о необходимости человеком не только осмысления основ собственного бытия и бытия человечества в целом [8], но и о необходимости поиска выхода из создавшегося тупикового, патового состояния человеческой духовности. В противном случае нас, т.е. человечество ожидает такой же трагический финал, каким оказался финал «Тавро Кассандры». Это и будет «падением гор», т.е. падением человеческого духа, а без духа человек это уже не человек, а существо внешне похожее на человека, но не человек. На заданный Михаилом Садчиковым вопрос о романе «Когда падают горы» Чингиз Айтматов ответил: «Я живой человек, стараюсь чувствовать пульс времени, его сбивчивое дыхание, все, как могу, переживаю и хочу рассказать об этом, выразить свои эмоции. С наступлением эры глобализации многое изменилось. Массовая культура стала доминировать везде. Поэтому в моем романе выдающаяся оперная певица становится жертвой шоу-бизнеса. Она в ресторане в сотни раз больше зарабатывает, чем в опере. И это говорит о проблемах не только оперы — всей культурной среды»[9]. Трагичность финала произведений последних лет это не желание Чингиз Айтматова такого финала нам; это не желание такого будущего своему народу, народам, человечеству, а простое человеческое желание успеть предупредить нас живущих на земле о грядущих опасностях избранного нами пути развития. Он мысленно прошел весь путь такого развития до конца и не увидел там счастливой человеческой перспективы, что и стало основанием для написания таких футурологических, если хотите пророческих произведений. Однако он хочет изменить судьбу человечества, жертвуя своей жизнью. Ведь в каждом слове, в каждом произведении осталась частичка его души. Об этом можно судить, по словам самого автора, который о «Тавре Кассандры» признается: «Не знаю, теперь, задним числом, мне кажется, что работа над другими книгами была полетом души, парением в прекрасном пространстве, а этот роман меня просто истерзал. Я раньше, когда читал о художниках, приходивших в отчаяние, готовых даже руки на себя наложить: не давалась им в руки форма для воплощения того, что в них вызрело уже, всегда думал — ну есть в этом некоторое преувеличение, ну не так уж все это ужасно. А теперь и я знаю эту пропасть отчаяния»[10. 16]. Читая и вспоминая Чингиз Айтматова, мне на ум приходит строки не менее великого кыргызского поэта Алыкула Осмонова в свое время написавшего: «Сен ооруба мен ооруюн Ата – Журт». Он не только заболел, но и отдал свою жизнь за будущее своего народа. Точно так же Чингиз Айтматов ушел из жизни желая сохранить жизнь своим близким: семье, народу, народам, человечеству. Надеюсь на то, что мы услышим предостережения Чингиз Айтматова и сумеем найти в себе силы скорректировать свое бытие с бытием Природы, Вселенной. Подытоживая можно сказать, что в начале творчества Чингиз Айтматова мы видим надежду и веру в светлое будущее, а поздних произведениях мы замечаем появление тревоги культуры, культур, человечества, человека, в том числе и тревогу самого автора на счет технико-технологического будущего человечества. Вся его жизнь прошла под знаком тревоги за семью, народ, народы, человечество. Ушел из жизни Великий Кыргыз, Гражданин Мира, тревожась за будущее своей Семьи, Народа, Народов, Человечества, Земли. Его дух вместе с духами наших предков не только наблюдают за нами, но и готов поддержать нас. Но готовы ли мы враждующие, ненавидящие и убивающие друг друга изменить себя. Ведь только изменив себя, мы можем изменить свой мир, т.е. сумеем сделать наш человеческий мир более светлым и человечным; достойным высокого предназначения заключенного в сакральном имени Адам (Человек) Сумеет ли человек сохранить своё бытие в мире, не подвергнув себя новым адским испытаниям и экспериментам (в виде негуманных, социальных, межнациональных и межконфессиональных войн и революций), которые могут оказаться для него роковыми? Хочется верить, что у кыргызского народа в частности и у человечества в целом хватит разума, сохранить в себе совесть и мудрость переданных Чингиз Айтматовым в «Тавро Кассандре» образами кита и совы. Также хочется верить, что благодаря совести и мудрости не только кыргызскому народу но и человечеству в целом удастся услышать голоса своих великих сынов таких как Чингиз Айтматов и не подвергать, и не испытывать своё бытие в мире на прочность опасными для жизни негуманными преобразованиями.Саветбек Абдрасулов кандидат философских наук, заведующий кафедрой философии и социально-гуманитарных наук КГЮА Примечания: 1.Айтматов Ч. Тавро Кассандры. СПб.: Азбука – классика, 2007. 2.Ницше Ф. Сочинения. – М.1910. 3.Айтматов Ч. Джамиля. Повести. – М.: «Художественная литература».1965. 4.Айтматов Ч. Буранный полустанок. Плаха. – М.: «Политиздат». 1989. 5.Семенова С. Конец света заключен в нас самих // Свободная мысль. 1995. № 8. С. 86-93. 6.Мискина М.С. Мотив жертвоприношения в романе Ч. Айтматова «Тавро Кассандры».// http://sun.tsu.ru/mminfo/000063105/277/image/277-152.pdf 7.Айтматов Ч. Тавро Кассандры // Знамя. 1994. № 12. С. 9-110. 8.»Волею случая ли, судьбы ли оказались в пещере, их было двое в этом их последнем пристанище – умирающий человек и зверь дикий, рядом умирающий. Оба одинаково закончили свой земной путь. Вот и встретились напоследок»… «Горе Элес изливалось в те мгновения вместе с розовым ливнем на горы Узенгилеш-Стремянные, где исчез ее возлюбленный, что бежала она теперь по горам вместе с вечной невестой». — См.: Айтматов Ч.Т. Когда падают горы (вечная невеста): Роман // Простор.-2008.-№7.- С.17-61; №8.- С. 3-48; №9.- С.3-30. 9.Слезы вечной невесты // Труд. 2008. 7июня. 10.Айтматов Ч. Теперь я знаю эту пропасть отчаяния // Россия. 1993, 3 — 9 ноября. № 45. С. 16.

Источник