Наша газета продолжает рассказывать о наиболее громких преступлениях прошлых лет. К таким, несомненно, относится убийство генерального директора института «Комигражданпроект» Владимира Костромина в феврале 2002 года. Обычно Владимир Костромин и его жена Ольга выходили по утрам вместе, поскольку работали в одном институте «Комигражданпроект» – только муж был генеральным директором, а супруга – инженером. Но 21 февраля 2002 года Ольга Костромина отправилась на работу одна – муж задержался, чтобы досмотреть с тестем и сыном-школьником Яковом утреннюю трансляцию хоккейного матча сборных Швеции и России с Олимпийских игр. Около десяти утра Ольге позвонил отец, сказал, что проводил внука в школу, получил на почтамте пенсию, а вернувшись в квартиру, обнаружил: из серванта исчезла крупная сумма денег, кроме того, пропали украшения Ольги, золотые изделия. Дочь ответила, что супруг на работу ещё не пришёл, возможно, зашёл в исполком или к заказчикам. Не появился Владимир Костромин на работе ни днём, ни ближе к вечеру. Не пришёл и домой. Пропал. Через несколько дней после исчезновения Владимира Костромина прокуратура возбудила уголовное дело по статье «убийство». Оперативное сопровождение было поручено «убойному отделу» – отделению по раскрытию убийств уголовного розыска УВД Сыктывкара, которое возглавлял Сергей Новиков (не путать с анатолием Новиковым – авт.). В первые дни отрабатывались сотни версий, вплоть до абсурдных, каковыми, впрочем, были и обстоятельства исчезновения Костромина: человек пропал на кратчайшем маршруте, в центре города среди бела дня, не было никаких зацепок! Были допрошены все соседи, ближайшие родственники, сотрудники института, но тщетно… Как основная рассматривалась «коммерческая» версия: на тот момент институт «Комигражданпроект» уже стал акционерным обществом, и Костромин активно скупал акции своего института. Однако эта версия завела сыщиков в тупик. В первую очередь оперативников интересовало, не было ли чего-нибудь странного в обычном распорядке дня Костромина накануне его исчезновения, не угрожал ли ему кто-либо. Однако родные уверяли: всё было как обычно. И тут Ольга Костромина вспомнила, что за полторы недели до исчезновения мужа был звонок, трубку взял сын Яков. Мужской голос попросил к телефону Владимира Пантелеймоновича, но когда тот взял трубку, раздались короткие гудки… Украшения, пропавшие из квартиры, были обычными, купленными в магазинах, без особых примет. Найти их не представлялось возможным. Лишь на обручальном кольце была выгравирована надпись «Ольге». Илья Кузнецов, следователь прокуратуры, в производстве которого находилось дело, дал ориентировки во все ломбарды, на эту примету был нацелен весь агентурный аппарат уголовного розыска. Странный звонок Костроминым оперативники отследили. Оказалось, звонили из квартиры в «пограничном» с Сыктывкаром селе Выльгорт, где проживала Ирина Тентюкова (здесь и далее фамилии изменены) – обычная женщина лет тридцати пяти. Жила одна, но к ней приходил иногда некий мужчина. Сергей Новиков лично отправился в Выльгорт, чтобы опросить Тентюкову. Только с чего начать разговор – если что-нибудь пойдёт не так, женщина замкнётся. Решил подключить к розыску участкового. И вот что выяснил. К Тентюковой частенько захаживал мужчина, даже некоторое время жил у неё на квартире. Естественно, участковый поинтересовался личностью визитёра и выяснил, что это его поднадзорный Соколов, не так давно освободившийся из мест заключения. Пропиской ещё не обзавёлся, с согласия Тентюковой проживал недолго у неё. Вроде бы обычная история, ничего интересного.  Однако было одно настораживающее обстоятельство – сорокалетний Соколов отбыл «от звонка до звонка» за колючей проволокой 14 лет, а судим был за убийство, связанное с изнасилованием. Новиков понял, что он на верном пути. Но что могло связывать директора института с бывшим преступником? И если тот звонил Костромину, то зачем? Участковый разговаривал с Соколовым несколько раньше, чем пропал Костромин, поэтому Новиков решил ещё раз отправить участкового к Тентюковой. В ходе разговора женщина рассказала, что Соколов стал периодически пропадать из дома, и она решила, что он ей изменяет. Женщина проследила за Соколовым и выяснила, что соперница её примерно того же возраста, имеет квартиру рядом с рынком. Зовут Светланой Смирновой. Вот у неё теперь и обитает Соколов. Оперативники в кратчайшие сроки выяснили всё о новой пассии Соколова. Оказалось, та работает вместе с супругой Костромина в «Комигражданпроекте». В деле появился «институтский» след. А заодно сыщики установили обширные связи Соколова. «Всплыла» целая компания парней из Емвы, которые приезжали  к нему на автомобиле «УАЗ». Отдел наружного наблюдения доложил, что эта компания регулярно собирается в местечке Строитель, где в Карьерном переулке действует настоящий притон. Сюда практически ежедневно вызывались дамы лёгкого поведения, среди которых были и так называемые оперативные «источники» милиции. Так что на эту компанию вскоре материала было собрано достаточно.  Кроме того, в одном из ломбардов «засветилось» кольцо с гравировкой «Ольге». Сразу же установили и «хозяина» кольца: им оказался один из завсегдатаев притона – некто Игорь Орлов. Однако вызванный на допрос парень заявил, что кольцо приобрёл у неизвестного мужчины на вокзале, примет не помнит… Сыщикам стало понятно, что пора действовать. Оперативники дождались сбора всей компании на очередную попойку, где всех «оптом» и взяли. Параллельно шли обыски в Емве. На квартире у Смирновой, где обитал в последнее время Соколов, нашли 27 патронов к пистолету Макарова. В «УАЗике» подозреваемых были обнаружены обрез охотничьего ружья и маски-шапочки с прорезями для глаз. Первым допрашивали самого молодого из приезжих – Олега Игнатова. Сыщики объяснили ему, что молчать и отпираться бесполезно, а сотрудничество со следствием может сильно облегчить участь. Парень всё понял и дал показания, из которых следовало, что Владимир Костромин действительно убит. Игнатов, впрочем, подчеркнул, что сам лично не убивал, а оказался лишь свидетелем и соучастником. Оставалось одно: найти тело убитого. Игнатов сообщил, что они ездили в район Верхнего Чова, в дачный массив. Здесь, на территории дачного участка, сыщики и обнаружили зарытое тело. После этого все из группы Соколова дали признательные показания, дольше всех запирался главарь, напирая на то, что его оговаривают. Однако в конце концов сознался и Соколов. В один из приездов из Выльгорта Смирнова между прочим заговорила об институте, в частности, сказала и о том, что Костромин скупает у сотрудников акции. Соколов смекнул – раз так, у гендиректора «Комигражданпроекта» должны водиться деньги. Участь Костромина была решена… Соколов приехал в Выльгорт и с телефона Тентюковой позвонил на квартиру Костромину – чтобы убедиться, что тот проживает именно там. А на сходке компания решила дело в долгий ящик не откладывать… И вот 21 февраля рано утром Соколов на машине вместе с приятелями Гостевым, Петровым и Игнатовым подъехали к дому Костромина на улице Карла Маркса. Неизвестно, как бы действовали убийцы в том случае, если бы Костромин был с супругой, но он вышел из подъезда один. Его окликнул  Соколов и, подойдя, предложил сесть в машину. Дальше всё было просто: под дулом обреза директор сел в машину, после чего его вывезли на территорию дачного посёлка «Човские зори». Здесь Соколов отнял у Костромина бумажник и ключи, и вытащил его из машины. Через несколько минут прозвучали два выстрела. Труп закопали в снегу, после чего поехали к дому убитого директора. Соколов поднялся в квартиру, где забрал украшения и деньги, которые тут же разделил между подельниками… Суд приговорил Соколова к 21 году лишения свободы, в настоящее время он ещё находится в заключении. Игнатов за содействие следствию отделался тремя годами лишения свободы с отсрочкой приговора, но затем попался на грабеже в Ухте и отправился на семь лет в колонию. Остальные подельники получили по пять лет колонии строгого режима.

Источник