Пожалуй, впервые это имя было упомянуто в воспоминаниях Валерия Фрида «58 с половиной, или Записки лагерного придурка» (события происходят в Инте, в Минлаге). «Скупщик шерсти из Москвы представился: Виктор Луи. Рассказал, что он тоже москвич, работал в посольстве — на чём и погорел…» Затем Луи повёл зэка Валерия Фрида к зэку Алексею Каплеру.   «… – А пока что, Валерик, – и Каплер улыбнулся ещё шире, – если не хотите иметь крупных неприятностей, будьте очень осторожны с этим человеком… Вы думаете, я шучу? Совершенно серьёзно: это очень опасный человек. Опасный человек оказывается, кроме обязанностей снабженца, исполнял и другие: был известным всему лагерю стукачом. Моё общение с ним кончилось на том визите к Каплеру. Но, вернувшись через семь лет в Москву, я услышал, что есть такой журналист, корреспондент двух лондонских газет Виктор Луи; он женат на англичанке, живёт богато, в загородном доме – кто называл этот дом виллой, кто поместьем. Репутация у него неважная…» Виктор Луи достаточно спокойно и логично опроверг обвинение в стукачестве. Вот как передаёт его слова А. Ванеев в книге «Две долгих зимы в Абези»: «…Меня, я знаю, подозревают в сотрудничестве с опер-уполномоченным. Но кто так думает, или глуп, или меня считает глупцом. Я вовсе не хочу сказать, что имею какие-то принципы, в силу которых подобная роль для меня невозможна. Таких принципов у меня нет, но у меня есть голова. Информация, которую здесь собирает оперуполномоченный, ничтожна, как ничтожно и вознаграждение за неё, место дневального, например. Играю только в такую игру, которая стоит свеч…» Итак , Виктор Евгеньевич Луи (1928-1992), английский и советский журналист. Отбывал срок в двадцать пять лет за шпионаж в Инте, в Караганде… Тяга к знаниям, склонность к авантюризму направляли его на работу в иностранные посольства, что и вызвало подозрение в том, что этот молодой человек Родину предаёт в каждом посольстве, куда устраивается работать. Казалось бы, приговор должен был бы сломить паренька, но, по словам того же Ванеева о Викторе Луи, «его запас жизненной энергии был достаточен, чтобы оптимистически относиться к будущему. Он довольно много читал. Своё пребывание здесь он, кажется, рассматривал именно как время, выделенное ему жизнью для пополнения образования. Он был готов интересоваться всем – науками и философией, но не ради их существа, а для того, чтобы быть информированным в этих вопросах… Он говорил, что не имеет определённых взглядов, и что это весьма удобно, так как всегда позволяет выбрать ту позицию, которая наиболее выгодна. Возможно, он рисовался некоторым цинизмом». Ванеев ухватил суть того, что уже в конце жизни Виктор Луи надиктует в воспоминаниях: «При всём трагизме ситуации, в которой я оказался, не могу не признать, что мне сказочно повезло. К моменту моего прибытия в лагерь за колючей проволокой России был сосредоточен почти весь цвет русской и частично европейской интеллигенции. Я не могу объяснить феномен тех лет: именно на талантливых и высокообразованных людей в первую очередь обрушился вал репрессий. В лагерях, через которые я прошёл, мне довелось длительно и очень тесно общаться не только со светилами науки, но и с необыкновенно интересными людьми – крупнейшим теологом из Литвы Львом Карсавиным, католиком Яворкой из Чехословакии, выдающимся учёным-египтологом профессором Коростовцевым. Каждый из них мог украсить собой любой университет мира. Несмотря на молодость, я очень быстро понял, что такого созвездия интеллектуалов, собранных в одном месте, я больше никогда в жизни не встречу…» И Виктор Луи приводит пример того, как он познавал, выживал и зарабатывал одновременно. Врач лагерной больницы, чеченец, пожелал изучать турецкий язык и обратился за помощью к Луи, который, разумеется, ни слова не знал по-турецки. Но Луи согласился обучать чеченца: в лагере срок отбывал бывший сотрудник турецкого консульства, который согласился за одну пайку хлеба давать уроки турецкого языка (чеченец отдавал Луи две пайки хлеба). «Закончив урок у турка и расплатившись с ним куском хлеба…, я мчался, стараясь не расплескать только что полученные знания, через весь лагерь к больничному корпусу. Там меня ждал чеченец, которому я за два куска хлеба добросовестно излагал всё, что узнал от турка. Далее мой путь лежал к одному из академиков, чаще всего историку или литератору. Я садился напротив него за столик, вынимал из кармана тетрадку и тщательно записывал каждое произнесённое им слово. А мировое светило, пережёвывая принесённый мною кусок полусырого хлеба, вдохновенно читал своему единственному слушателю великолепную лекцию по истории русской литературы, Древнего Египта или римскому праву. Я и сейчас часто достаю старые тетрадки с пожелтевшими листками. Происходит это обычно после очередной безуспешной попытки научить моих детей прилежанию. Мне не хочется быть назойливым или казаться старомодным, но я не могу понять: почему они так равнодушны к познанию прекрасного?.. Перелистывая старые тетради, я чаще всего думаю о детях. Конечно, не дай им бог попасть в тюрьму или лагерь. Но если бы всё пережитое там мною можно было сконцентрировать в каких-нибудь волшебных пилюлях, я бы уговорил их принять по одной штуке, какими бы горькими они не оказались…» Уже одна эта цитата даёт нам право выделить Виктора Луи из общей массы лагерников. В 1956 году Луи был освобождён и вернулся в Москву. Начал с того, что работал секретарём и переводчиком у англо-американского корреспондента Э. Стивенса (опять он возле иностранцев). Знание языков (он через много лет на дипломатическом приёме с женой турецкого военного атташе разговаривал по-турецки!), любознательность двигали его стремительно по служебной лестнице. Почему Виктор Луи стал знаменит, везуч и легендарен? Поговаривали, что инициатива исходила от Юрия Андропова, чьи особые поручения Луи блестяще претворял в жизнь. Выберем из московской жизни бывшего интинского зэка отдельные эпизоды… Поручили ему в лагере заведовать ларьком и снабжать за деньги бытовиков. Уходя из кабинета начальника лагпункта он услышал голос Левитана: «…передаём бюллетень о состоянии здоровья товарища Сталина…» Луи приуныл: успеет ли он что-либо сказать в свою защиту в логове бандитов. Пришёл, говорить особо не давали. И тогда у него вырвалось, что привёз он зэкам не только чифирь, но и важное известие :»Сталин умер». «Казалось, рванула бомба неимоверной силы и оглушила всех находящихся поблизости. Я увидел, как на лысине у дядьки выступили капельки пота и потекли тонкими ручейками вниз по лицу. Если бы я сообщил о начале войны с Америкой или даже об амнистии, нашлись бы сомневающиеся. Но выдумать такое не мог себе позволить никто, даже отпетый уголовник… Когда я теперь думаю о начале моей журналистской деятельности, то прихожу к выводу, что сообщение о смерти Сталина было, несомненно, моей первой сенсацией, распространённой среди людей не очень достойных, но зато очень достойно её оценивших». Вот оно: Луи понял, что он должен стать королём сенсации! И он им стал… 10 февраля 1962 года в Германии произошёл обмен советского разведчика Р. Абеля на американского лётчика Пауэрса. Не обошлось без участия в переговорах и Виктора Луи. В октябре 1964 года Виктор Луи первым из западных корреспондентов (он в то время представлял две английские газеты в Москве) сообщил о смещении Хрущёва… В 1967 году Луи продал на Запад рукопись «Двадцать писем другу» Светланы Аллилуевой. Разрешение автора он не считал нужным спрашивать. Гонорар потратил на покупку раритетного автомобиля. В 1968 году, опять не спрашивая разрешения автора, Луи переправляет на Запад рукопись романа А. Солженицына «Раковый корпус». Конец марта 1968 года. Виктор Луи, разумеется, первым сообщает на Запад информацию о причинах катастрофы самолёта и гибели Юрия Гагарина. Летом 1971 года – о гибели советских космонавтов Волкова, Пацаева и Добровольского. В 1977 году Луи первым сообщает на Запад о взрыве в московском метро… Наверное, последняя сенсационная публикация Виктора Луи (гонорар с пятью нулями) появилась в одном из немецких журналов и касалась Матиаса Руста, открывшего в Советском Союзе на Красной площади аэропорт «Шереметьево-3″: так начали зубоскалить в Москве после посадки самолёта Руста на Красной площади. В марте 1987 года в Кембридже Виктору Луи была сделана почти первая в мире операция по пересадке печени. Однако тогда же у него был диагностирован рак. Скончался Луи в 1992 году в Лондоне. В 2009 году создан документальный фильм «Луи – король», показанный на НТВ, а в 2010 году вышел трёхсерийный художественный фильм «Осведомлённый источник в Москве». Для бывшего интинского зэка это достаточно внушительные памятники вкупе с книгой Вячеслава Кеворкова «Виктор Луи: человек с легендой».

Источник