Распечатать Все крупные игроки на рынке нефти планируют сохранить свою нишу добычи сырья и как-то выживать в условиях низких цен. Так считает глава Минэнерго Александр Новак. Он также рассказал нам об отношениях с партнерами по газовым контрактам. — Александр Валентинович, для вашей отрасли был очень богатый год. Какие основные итоги вы бы хотели отметить? — Да, год был богатый на события, в то же время он был достаточно напряженным. Но тем не менее отрасли топливно-энергетического комплекса продолжили свое развитие. Из значимых событий, которые стоило бы сейчас отметить, — надежное прохождение зимнего периода. И прошедший сезон был достаточно хорошо пройден, и подготовились к новому сезону, к осенне-зимнему периоду. Второе значимое событие — это Олимпиада и Паралимпийские игры. И здесь энергетики справились с поставленной задачей, построили своевременно необходимую инфраструктуру, генерирующие объекты, сетевые объекты. И во время Олимпиады не было ни одного отключения электроэнергии. И, что очень интересно, Международный олимпийский комитет отметил прохождение Олимпиады в части энергетики и теперь в качестве примера ставит это другим странам, которые планируют проводить Олимпиаду. Что касается других отраслей. Здесь, конечно, я хотел бы сказать, что у нас продолжилась стабильная добыча нефти, были новые месторождения открыты и начаты, введены в разработку. В частности, хотел бы отметить открытие месторождения «Победа» в Карском море компанией «Роснефть». Это почти полтриллиона кубометров газа и больше 100 миллионов нефтересурсов, которые будут на шельфе добываться. Как вы знаете, была осуществлена первая отгрузка с месторождения «Приразломная», со станции, платформы «Приразломная», которая была в конце прошлого года введена, и первый танкер в этом году был отгружен. Продолжилась реализация проекта «Ямал СПГ», были вложены средства в развитие Сибири и Дальнего Востока. И хотел бы отметить, что в этом году мы почувствовали реализацию тех изменений в налоговом законодательстве, которые были приняты в целях стимулирования развития добычи на новых месторождениях, на шельфе, на трудноизвлекаемых участках. Мы увеличили объемы добычи в Сибири и Дальнем Востоке, на Дальнем Востоке почти на 5 миллионов тонн. Увеличилась добыча нефти трудноизвлекаемой. Те стимулы, которые были приняты, они дали свой результат фактически. Если брать нефтегазовый комплекс, конечно же, стоит отметить реализации такого крупнейшего проекта, как строительство газопровода «Сила Сибири» и подписание контракта с Китайской Народной Республикой. Это контракт по поставке газа в течение 30 лет общим объемом 1 триллион кубических метров. Это, я считаю, историческое событие. И, на наш взгляд, это даст дополнительное развитие в целом региона Сибири и Дальнего Востока. Угольная отрасль также не подвела. Будут увеличены до конца года объемы добычи, хотя незначительные, но тем не менее. Увеличены объемы поставок угля на экспорт. Мы завоевываем Азиатско-Тихоокеанский рынок и свою нишу. И впереди много задач по совершенствованию рынка электроэнергии. Над этим работали в этом году, считаем, что продолжим. В целом хотел бы еще раз охарактеризовать большинство задач, которые ставили перед собой, мы их выполнили. И отрасль продолжала динамично развиваться. — Цена на нефть, которая сейчас есть, она объективная? — На мой взгляд, цена 60 долларов тоже не объективная. Это падение, которое ниже справедливой цены. Это мое экспертное мнение. Скорее всего, это инерционные некие моменты, связанные с игрой на соответствующих биржах, и спекулятивные факторы в этом присутствуют, безусловно. Ну, и в целом некие настроения, которые сегодня присутствуют на нефтяном рынке. Как мы видим, цена резко упала. Это были, можно сказать, такие панические настроения. На мой взгляд, справедливая цена — в диапазоне 80-90 долларов, как я уже сказал. Но когда она будет достигнута, когда это равновесие наступит, здесь есть разные оценки. Возможно, это будет через полгода, возможно, через год. Многое будет зависеть от того, настолько быстро уйдут с рынка неэффективные проекты, которые при низких ценах нерентабельные, и возврат инвестиций, которые не являются сегодня привлекательными. Это процессы инерционные, безусловно, поскольку многие компании, которые вкладывали средства во всем мире при высоких ценах на нефть, уже вложили эти инвестиции и сегодня осуществляют добычу. И соответственно речь может идти только о новых проектах, которые не будут вводиться в эксплуатацию. Предложения на рынке уменьшатся, за счет того что не будут вводиться новые инвестиционные проекты, а спрос — он все равно продолжит расти на миллионы баррелей в сутки ежегодно. — Я так понимаю, что вы не сторонник теории заговора? — Я действительно не считаю, что этот фактор такой, который действительно присутствует. Поскольку сегодня все крупные игроки, которые добывают большое количество нефти, фактически пытаются сохранить свою нишу в части объемов добычи и не планируют сокращать объемы, а планируют выживать в условиях низких цен. И эта политика, которую сегодня большинство стран проводят, в том числе и Саудовская Аравия, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты. Есть ряд стран, конечно, которые серьезно страдают при снижении цен, и снижается объем валового внутреннего продукта, и, в частности, это Мексика, Венесуэла, Иран, такие страны. Ну, это рынок. И при высоких ценах увеличивается объем, при низких ценах снижается объем. Сегодня выживают при низких ценах сильнейшие. И, собственно, цена в любом случае выравняется рыночная. — Вы говорили, что Россия может понизить добычу. Сейчас этот вариант рассматривается? — Вы знаете, мы искусственно не рассматриваем этот вариант. Мы, безусловно, оцениваем риски, что будет происходить в 2015 году и в последующие годы, если этот сценарий затянется. Наши нефтедобывающие компании, мы собрали всю информацию, объявили о том, что добыча сохранится на уровне 2014 года. Это примерно 525 миллионов тонн. Это соответствует той стратегии, которая у нас заложена по развитию нефтяной отрасли и в целом энергетики страны. В то же время мы понимаем, что эти оценки могут меняться с учетом пересмотра инвестиционных программ нефтегазовых компаний, с учетом ввода в эксплуатацию новых месторождений, разработки каких-то залежей, могут сдвигаться вправо в результате пересмотра инвестиционных решений и технико-экономических обоснований принятия соответствующих инвестиционных решений. Как будет ситуация по факту развиваться, посмотрим в перспективе. Мы будем корректировать свои планы. Но вот на сегодняшний день мы считаем, что объемы добычи сохранятся и на следующий год на уровне 2014 года, не прирастут, но и при этом меньше не станут. — А что сейчас с нашими нефтяными компаниями? Какая цена нефти для них сейчас критична? Ранее, например, Игорь Сечин заявлял, что 60 долларов за баррель для «Роснефти» приемлема. Какая цена не будет устраивать наш нефтяной сектор? — Особенность нашего нефтегазового рынка и деятельности компании заключается в том, что у нас очень большая доля налогов в одном барреле. Фактически, если брать условно 100 единиц, 100 долларов за один баррель цену, налоги и таможенные платежи составляют порядка 75-80%. И эти ставки плавающие, в зависимости от цены на нефть. Поэтому, когда мы говорим о том, что цена снижается, соответственно частично снижаются налоговые и таможенные платежи, зависящие от цены. Сама маржа, которая составляет незначительную долю — порядка 10 долларов, она незначительно снижается. И в этом смысле наши нефтегазовые компании не так сильно страдают, как те компании, у которых налогообложение в других странах зависит от налога на финансовый результат. И любое снижение цены влияет именно на снижение финансового результата. Поэтому надо признать, что снижение цены негативно влияет в целом на инвестиционную привлекательность, на реализацию новых проектов. С учетом плавающей системы налогообложения, с учетом волатильности курса рубля по отношению к доллару при снижении цен, рублевая выручка у нефтегазовых компаний сохраняется. Здесь нам следует обязательно сказать о том, что 15-25% в расходах компании занимает импортное оборудование, импортные технологии, которые покупаются за валюту. И при изменении курса доллара понятно, что эти расходы увеличатся пропорционально курсу доллара. Что касается остальных расходов, они в рублях, и они несущественно влияют на финансовый результат компании. Поэтому вот мы не ощущаем того, что ситуация сложная и критическая. На самом деле, нефтегазовые компании сегодня работают стабильно, и ситуация сегодня нормальная для продолжения инвестиционной деятельности, добычи, внедрения инноваций и так далее. — А при какой цене за баррель эта ситуация стабильности может нарушиться? — Многое зависит от ситуации на финансовых рынках и от ситуации с курсом рубля и с бюджетом. Маржа, которую зарабатывают нефтегазовые компании, она составляет порядка 10%. И если говорить об этом, нефтегазовые компании выдержат, в принципе, любые цены. И если будет изменятся курс доллара, чтобы выручка за баррель была в рублевом выражении стабильная. Но, на мой взгляд, конечно, это все равно будет негативно влиять на взаиморасчеты, на кредитование, на какие-то обеспечения, которые используются в рамках финансовых вот операций. Любое снижение ниже 50 долларов уже будет достаточно негативно для отрасли. — Со следующего года в России действовать налоговый маневр. Это будет распространяться на нефтяные компании. Уже многие, я так понимаю, по этому поводу тоже бьют тревогу и в связи с ценами на нефть говорят, что многие компании могут этого не выдержать и просят пересмотреть параметры либо отложить этот налоговый маневр до лучших времен. Рассматривается ли сейчас такой вариант? — Этот вариант не рассматривается. Налоговый маневр, который был принят, — это консолидированная позиция всех федеральных органов исполнительной власти, это решение, принятое правительством Российской Федерации. И оно в первую очередь направлено на улучшение ситуации в нефтегазовой отрасли. Поэтому говорить об откате назад принятого решения — это значит не двигаться вперед. И у нас нет для этого оснований. Налоговый маневр принимался, для того чтобы, во-первых, перераспределить субсидирование между добычей и нефтепереработкой. Во-вторых, исключить, как можно больше минимизировать систему взимания таможенных пошлин, и перевести это в систему налогообложения. Дать возможность обеспечить запас для увеличения рентабельности при добыче, и соответственно дать возможность разрабатывать новые месторождения и более эффективно использовать старые месторождения. Это маневр, который направлен только в сторону улучшения. Поскольку он реализуется в течение двух лет — очень быстро, можно было бы растянуть этот процесс на 10 лет, что было бы неэффективно. За 10 лет многое меняется. Мы, принимая решение по реализации этого налогового маневра, понимаем все риски, которые есть и над которыми правительство работает. В том числе это касается и перераспределения рентабельности между добычей и нефтепереработкой, в том числе это касается и стимулирования повышения эффективности работы нефтеперерабатывающих заводов. Над этим правительство работает, понимаем все риски и считаем, что назад ни в коем случае нельзя двигаться. — Что в этом случае будет с ценами на бензин? В конце этого года мы видели необоснованный рост цен на автомобильное топливо, и есть мнение, что с приходом в следующем году налогового маневра такая ситуация может только усугубиться. — Во-первых, на цены на бензин влияют разные факторы. И если мы говорим о темпах роста цены на бензин по 2014 году, могу вам точно сказать, что цифры, которые мы имеем сегодня по отношению к декабрю 2013 года, рост составляет порядка 9% — это бензин 95, 92-й бензин — порядка 10% и чуть менее 6% — это дизельное топливо. В принципе, эти цифры говорят, что мы находимся на уровне инфляционных процессов, инфляционных ожиданий. Это, на самом деле, очень хорошо, поскольку темпы роста могли бы быть и больше, если бы не было сегодня рыночной ситуации, если бы не работали биржевые механизмы. Благодаря тому, что нефтегазовый рынок сегодня работает на рыночных принципах, конкурируя между собой, компании обеспечивают темпы роста, которые иногда даже ниже, чем должны были быть в результате принятых изменений в налоговое законодательство. В литре бензина на сегодняшний день налоги занимают львиную долю — 70% и 80%. И всего лишь в литре бензина 10% — это стоимость нефти непосредственно. Изменения колебаний цены на нефть практически не влияют на рост стоимости бензина на заправках. Влияет а) инфляция и б) принятые решения по изменению налогообложения. И, в частности, это акцизы. Поэтому те решения, которые заложены на период 2015, 2016, 2017 год в рамках прогнозов социально-экономического развития и изменений налогов в законодательство, говорят о том, что при заложенной инфляции в прогнозе темпы роста составят не более 10%. Если инфляция будет выше, соответственно эта цифра будет меняться. — Каковы итоги годах в отношениях с зарубежными нашими партнерами? Начнем с Европы, наверное. — Ну, во-первых, я хочу сказать, что Европа для нас стратегический партнер и в торгово-экономических отношениях. Между Россией и Европой торговый оборот составляет порядка 400 миллиардов долларов, это самый крупный торговый оборот. И, конечно, львиную долю этого торгового оборота составляет наше сотрудничество в области энергетики. Мы сотрудничаем как в области поставок энергоресурсов, так и совместно строим инвестиционные проекты. В энергетике это теплоэлектростанции, и инфраструктура соответствующая, нефтеперерабатывающие заводы. Мы считаем, что это сотрудничество стратегическое и оно должно продолжаться, несмотря ни на какие сложности и отношения. Безусловно, та ситуация, которая сегодня сложилась в результате введенных санкций, в основном финансового характера, она усложняет процессы наших взаимоотношений. Те контракты, которые Россия заключила по поставкам нефти, по поставкам газа, по поставкам нефтепродуктов, будут исполняться, и российские поставщики будут всегда надежными. Мы должны обеспечить развитие сотрудничества и имидж как бы надежных компаний для своей капитализации, для доходов бюджета Российской Федерации. Это для нас очень важно, несмотря на то что мы, безусловно, в свою очередь развиваем свои отношения не только с Европой, но и с другими странами, диверсифицируем эти отношения. В частности, сегодня особое внимание уделяется развитию отношений с азиатско-тихоокеанскими странами. И этот вектор для нас также является приоритетом, потому что мы видим там огромный потенциал развития в целом экономики этих стран. Что в свою очередь требует дополнительных поставок, в том числе энергетических ресурсов, машин, оборудования, высокотехнологичного оборудования. Это целый спектр новых отношений. — После заявления 1 декабря Владимира Путина о прекращении проекта «Южный поток» Европа, мне кажется, намного стала мягче в своей позиции. Мы слышим от Ангелы Меркель заявление о том, что дискуссия по поводу строительства газопровода «Южный поток» может быть продолжена. Сегодня поступило заявление от Болгарии, что никаких нареканий к этому проекту Болгария не имеет и что все трудности строительства на ее территории участка газопровода могут быть устранены, лишь бы проект продолжали строить. Сейчас рассматриваются как-то продолжение переговоров по «Южному потоку» со стороны России или еще пока не обсуждалось это? — В настоящее время мы работаем над новым проектом, над проектом строительства газопровода в акватории Черного моря в Турцию. И это сейчас основная задача, которая стоит перед министерством энергетики, перед «Газпромом». Совместно с нашими турецкими коллегами мы активно работаем над технико-экономическим обоснованием данного проекта. И считаем, что новый маршрут — это и есть то перспективное направление, по которому будут поставляться энергоресурсы, и в частности газ, в Европу. Что касается «Южного потока», об этом уже многое говорилось, особенно в последний месяц. Решение принято о том, что мы вынуждены выйти из этого проекта. Еще раз подчеркиваю, мы не сами вышли, мы вынуждены были выйти из этого проекта, поскольку условия реализации этого проекта, которые выдвигала Еврокомиссия, европейские страны, они не позволяют реализовать бизнес-модель, которая заложена в межправительственных соглашениях, подписанных со странами-участницами этого проекта. Сегодня я разговаривал с министром энергетики Болгарии, несколько дней назад с министром энергетики Венгрии у нас была беседа. Мы, безусловно, с нашими коллегами обсуждаем вопрос, связанный с обеспечением газом в будущем этих стран. Мы считаем, что мы будем исполнять все свои обязательства, которые заложены были в контрактах, и в будущем будем надежными поставщиками. — С помощью какой транзитной страны, с помощью Украины и Турции? — Это будет дополнительно еще проработано. Тем не менее эти страны не останутся без российского газа, и мы обеспечим их в том числе в любом случае в соответствии с потребностями. — Как оцениваете Турцию как транзитера? — У нас в последнее время складываются очень хорошие отношения, особенно в области энергетики, с турецкими партнерами. Я, кстати, являюсь сопредседателем с российской стороны Межправительственной комиссии по развитию торгово-экономического сотрудничества с Турцией. И меня удовлетворяет наше сотрудничество, наши отношения в части надежности, в части вопросов, связанных с привлечением инвестиций как в Россию, так и в Турцию. В этой связи, безусловно, мы рассчитываем, что все договоренности, они будут исполняться в полном объеме. — А что будет с Украиной как с транзитером? — На сегодня у нас действуют два контракта, вы знаете. Один контракт на поставку газа на Украину, другой, касающийся транзита европейским странам. Эти контракты заканчивают свое действие в 2019 году. Соответственно Украина будет получать газ и дальше, столько, сколько необходимо Украине. Мы считаем, что наше сотрудничество продолжится, в том числе и по поставкам газа. Что касается транзита газа через Украину, сегодня трудно сказать, поскольку на этот счет никаких переговоров не идет. Вы знаете, Украина, в принципе, желает пересмотреть транзитный контракт. С этой инициативой она выходила в процессе переговоров наших трехсторонних вместе с Еврокомиссией. Мы считаем, что до 2019 года должен действовать существующий контракт. А что касается за рамками 2019 года, этот вопрос на сегодня пока еще не обсуждается. — Ну, вот очень большая часть вашего времени в этом году как раз была посвящена переговорам с Украиной, с европейцами. Спустя полгода этих споров ситуация продвинулась, был подписан договор до марта следующего года. Что будет с 2015, учитывая то, что сейчас пришло новое правительство, пришел новый министр энергетики. Общались ли вы с ним на этот счет? Ваши прогнозы по дальнейшему продвижению переговоров с Украиной по оплате газа перед Россией? — Во-первых, я хочу сказать, что ситуация стабилизировалась более-менее по ситуации, связанной с транзитом газа через Украину, и с поставками газа.То соглашение, которое было подписано 30 октября этого года, действует, все стороны выполняют свои обязательства. Единственное, на что бы я хотел обратить внимание: украинская сторона заявляла 4 миллиардов кубометров в течение ноября-декабря, фактически заказала сейчас и оплатила в качестве предоплаты только 1 миллиард. Это, конечно же, на мой взгляд, очень негативно влияет на прохождение осенне-зимнего периода, поскольку взамен этих 4 миллиардов разница в 3 миллиарда была, по сути, дела выкачена из подземных газовых хранилищ, которые и так были наполнены не в полном объеме. Это, конечно, создает риски прохождения в январе, феврале, в период холодных пиковых температур. Либо будет не хватать газа для потребителей Украины, либо Украина будет каким-то образом этот вопрос решать. Не хотелось бы говорить о том, что Украина будет залезать в трубы и в газ, принадлежащие европейским потребителям. Тем не менее такие риски существуют, из-за того что, на наш взгляд, не совсем эффективно был использован тот объем в подземных газовых хранилищах. Не в полном объеме летом закачивали, и сейчас в ноябре-декабре они использовали возможности. Это, конечно, негативный момент. Что касается погашения задолженности. Здесь, вы знаете, украинская сторона выполнила часть обязательств. — С новым министром энергетики вы уже общались, нашли общий язык в отличие от предыдущего? — Да, я хотел бы сразу сказать, что со всеми четырьмя министрами энергетики, которые менялись последнее время, у нас были отношения, и они довольно рабочие, независимо от того, кто был министром. Сегодня Владимир Васильевич Демчишин министр энергетики. Мы с ним, безусловно, общаемся, поскольку очень много вопросов, связанных в том числе и в газовой тематике, и в электроэнергетике по поставкам, в том числе угля. И мы фактически каждый день с ним разговариваем по телефону абсолютно в рабочем порядке. Беседу провела ведущая ТК «Россия-24″ Мария Бондарева.

Источник