10:48 01 октября 2014 г. 1 октября 1992 года, в России началась массовая выдача ваучеров – приватизационных чеков. По декларациям реформаторов (в памяти народной они остались как триада Ельцин — Гайдар — Чубайс) ваучеры должны были превратить нас из советских неимущих пролетариев в российских собственников. Шутка ли, нам раздавали (бесплатно!) так называемые производственные фонды. Впрочем, это были слова, слова, слова… На самом деле никто и не думал делать нас владельцами-капиталистами. Многие пытались стать акционерами своих же заводов и фабрик, других предприятий в родном городе. Но их старались не подпускать, говорили, что завод еще не готов к аукциону, всячески затягивали аукционы. Должны были закончить приватизацию к концу 1993 года, а затянули еще на полгода. Как теперь понимаем, был в том особый, главный смысл. Рабочие ведь имели (формально) льготные права на акции. Но когда тебе год не платят зарплату, ты или плюнешь на родной завод и уволишься, или продашь по дешевке ваучеры загадочным скупщикам. А учителя, врачи, ученые, канцелярские работники не имели никаких льгот ни на что. Только на то, чтобы вложить ваучер куда-нибудь. (На эту тему появились десятки скабрезных анекдотов.) В итоге 24 миллиона россиян не использовали ваучеры — оставили как домашний исторический документ. 25 миллионов отдали в ЧИФы (они закрылись, лопнули, исчезли без следа), 40 миллионов купили акции каких-либо предприятий, но дивидендами даже не интересуются. По причине бессмысленности. Вспомним, что обрушилось в течение одного года на наши головы. Путч августа 1991 года, распад СССР в декабре, отпуск цен с 1 января 1992 года. Батон за 13 копеек стал батоном за 12 рублей. Деньги печатали километрами. Все, что накопили люди за десятилетия трудов, превратилось в нуль, пошло прахом. Мы жили в постоянном шоке. Вот в каких условиях дали нам ваучеры. Стоимость каждого — 10 тысяч рублей, или две автомашины «Волга», объявил главный приватизатор, руководитель Госкомитета по имуществу Анатолий Чубайс. Уже тогда это было издевательством и обманом. Чеки были скуплены за бесценок у нищих россиян. Покупатели завладели 35 процентами государственных предприятий России. Михаил Фридман, Герман Хан, Петр Авен, Олег Дерипаска, Борис Березовский, Владимир Потанин, Каха Бендукидзе и многие другие, с не столь громкими именами. Перестройка — мать родная, Ваучер — отец родной. На хрена родня такая? Лучше буду сиротой. Это наше национальное веселье такое. Пели — как в воду глядели. Но суть глубже, опасней. Она в том, что приватизация заложила трещину в фундамент государства, страны, общества. Называется трещина — «несправедливость». А это слово — особое, исторически ключевое для русского сознания. Не только о нас речь — о советских людях, что всю жизнь пахали на государство и остались в итоге ни с чем. Скажем себе честно: мы не возмущаемся, потому что ничего особого и не ожидали, привыкли уже, что в любых случаях оказываемся крайними. Давно смирились. Мы не представляем опасности и в силу возраста — не взорвем нынешний социальный уклад, да и нас уже физически мало. К тому же мы знаем цену прошлому, способны объективно оценивать его. Но среди наших детей и внуков начинает укрепляться миф о советском прошлом как чуть ли не о царстве справедливости и равенства, о царстве, которое разрушили нынешние хозяева жизни, приХватизаторы. Они обездолили их отцов и дедов, стали миллиардерами, нагло присвоив богатства страны. И это ведь правда. Как после нее опровергнуть миф? Мы, знающие все стороны той и этой жизни, скоро уйдем. А односторонний миф — останется. И будет взывать к справедливости.

Источник