17:33 16 сентября 2014 г. Итак, первая попытка строительства железной дороги Царицын – Калач в 1859 году провалилась из-за неуемной, да и неумной жадности подрядчиков, попросту угробивших нанятых рабочих. Через год была предпринята вторая попытка. Если вы думаете, что подрядчики извлекли для себя и подчиненных какой-то полезный урок из происшедших горьких событий, то вы глубоко заблуждаетесь. Тем и отличается матушка-Россия, что здесь наступание на грабли является излюбленным национальным занятием, коему предаются с охотой. И до тех пор, пока означенные грабли не набьют огромную шишку на бестолковках. В 1860 году новые две с половиной тысячи рабочих были навербованы в Тамбовской и Воронежской губерниях. И снова повторились события 1859 года, так как условия работы были хуже прежних. За пять месяцев со строительства ушло более 1000 человек. Подрядчики наводили порядок с помощью полиции и розог. И розог не жалели. В ответ рабочие стали уходить большими толпами. За ними в погоню посылали отряды солдат, полиции и применяли оружие, но рабочие силой пробивали себе путь. Сведения о событиях на железной дороге просочились в печать. В Новочеркасск с жалобой на подрядчика Гладилина прибыли 204 рабочих Волжско-Донской железной дороги и, несмотря на все убеждения, отказывались возвратиться к месту работы. Наконец, доклад о происшедших волнениях дошел до царских ушей. Государь император, по всеподданнейшему докладу о сем, высочайше повелеть соизволил: командировать на место работ Волжско-Донской дороги флигель-адъютанта капитана Рылеева для подробного исследования причин, по коим рабочие отказываются исполнять заключенные с подрядчиком условия. Рылеев (кстати, родственник казненного поэта-декабриста), надо признать, отнесся к поручению со всем тщанием и представил наверх доклад, полный сочувствия к жертвам злобы и корысти, завершив его такими строками: «В продолжение месячного пребывания моего в г. Царицыне я внимательно всматривался в положение рабочих и в условия их быта. Я убедился в истине их жалоб и тех злоупотреблениях, которые допускались при назначении им уроков». Государь тоже проникся сочувствием к трудящемуся люду и даже соизволил приказать вынести вопрос на рассмотрение комитета министров, выделив на его обсуждение целых пять минут. Определенные меры к смягчению варварского режима на строительстве были предприняты, что и принесло свои плоды. Дорога вошла в строй. Она оказалась, как говорят в американских фильмах, в нужном месте и в нужное время. Через Царицын бурным потоком пошли бакинская нефть, донецкий уголь, кубанская пшеница, астраханская рыба. Город развивался и богател прямо на глазах. Криком закричали тогда дубовские толстосумы, вдруг осознавшие, какую невероятную выгоду упустили, отказавшись от строительства «железки» через свои толстопятые земли. Улетел журавлик в чужие края, оставив в их руках тощую синицу. А Царицын только начал входить во вкус. В 1870 году введена в строй Грязе-Царицынская железная дорога. В 1878 году проведена соединительная железнодорожная ветка от Городища к Воропоново. В 1896 году построена железнодорожная линия от Царицына на Тихорецкую и далее к Владикавказу и Новороссийску. В 1900 году открыта Восточно-Донецкая железная дорога на Лихую—Донбасс и на Ростов. Таким образом, Царицын оказался связанным с севером и центром, Кубанью, Доном, Донбассом и Кавказом. В разветвленную транспортную систему вписался паровой флот – царицынские предприниматели и тут не упустили своего журавля. Волга стала главной магистралью России, а Царицын – крупным и значимым портом. Он вообще стал чрезвычайно важной деталью в капиталистической машине России. Без Царицына все последующие впечатляющие достижения империи были бы невозможны. Сюда ринулся промышленный, торговый русский и иностранный капитал. А чего ж им было и не кидаться, когда здесь можно было получить реальную и высокую прибыль? Вот чего никак не могут (или не хотят) уразуметь нынешние наши, Господи прости, экономисты, изобретающие какие-то немыслимые «механизмы привлечения инвестиций». Да ты дай людям заработать, не суйся к ним за откатами –  вот и весь механизм. В Царицыне, во второй половине 19 века это понимали. И город, благодаря этому пониманию, поднялся, как на дрожжах. Если в 1861 году здесь насчитывалось чуть более шести тысяч жителей, то 1897 году – уже более 55 тысяч человек. А поскольку, в основном, это был рабочий люд и даже, извините, пролетариат, то, в полном соответствии с передовой теорией марксизма-ленинизма, идеи классовой борьбы пустили здесь довольно активные побеги. Но об этом – в следующий раз. Владимир АПАЛИКОВ

Источник