Департамент соцзащиты Москвы разработал проект городского закона «Об ограничении бродяжничества, социальной поддержке бездомных граждан и ресоциализации лиц, занимающихся бродяжничеством», а также поправки в федеральные законы, в частности, в КоАП, законы «О полиции» и «О занятости». Если эти инициативы реализуются, единое прежде понятие «лица без определённого места жительства и занятий» разделится (по крайней мере, в Москве): кто-то из них будет отнесён к категории бродяг, кто-то – к бездомным. Под бродяжничеством авторы законопроекта подразумевают «совокупность действий (бездействий) физических лиц, нарушающих права иных граждан на благоприятную санитарно-эпидемиологическую обстановку и охрану здоровья». Бродягой будет признан тот, кто проживает вне жилого помещения, не занят никаким общественно полезным делом и присутствует в общественном месте в состоянии, «оскорбляющем человеческое достоинство и противоречащем требованиям личной гигиены». Поскольку бродяга нарушает права и оскорбляет достоинство, с ним должно бороться. Достаточно силовыми методами. Если в полиции установили личность задержанного бродяги, его могут депортировать по месту последней регистрации. А если он призывного возраста – даже направить служить. Если же личность установить не удалось, мировой суд отправляет его в особое учреждение, где должны содержаться лица, замеченные в злостном бродяжничестве. Они содержатся – под полицейским надзором – 60 дней, а в случае повторного задержания – до одного года. В этих учреждениях бродяг и будут принудительно регистрировать. Таких центров принудительного содержания пока нет. По мысли инициаторов законопроекта, они должны быть чем-то средним между колонией-поселением и советским лечебно-трудовым профилакторием. Человек может потерять жильё по самым разнообразным, в том числе по не зависящим от него самого причинам, душевно сломаться и пойти на дно. Если он с этого дна всё-таки хочет подняться, то московский законопроект даёт ему такой шанс. Бездомный человек может обратиться в специальный центр ресоциализации и заключить с ним своеобразное соглашение. По этому соглашению ему оформят временную, на год, регистрацию при центре ресоциализации. Регистрация позволит ему рассчитывать на более-менее нормальную медицинскую помощь, естественно, на поиск – с помощью соцработников – работы и на право голосовать в ходе выборов. В московском законопроекте говорится даже о создании специального жилищного фонда для зарегистрированных бездомных. В Москве девять центров ресоциализации. В Коми – два, в Сыктывкаре и Ухте. Они существуют уже более десяти лет и называются центрами социальной адаптации для лиц без определённого места жительства и занятий (ЦСАЛБОМЖЗ). Сыктывкарский центр способен «перерабатывать» около 600 человек в год, Ухтинский – около 250. – Собственно, практически с момента своего создания они занимаются теми же самыми вещами: восстанавливают утерянные документы и ищут хотя бы разовую работу, – заметила в беседе с «Красным знаменем» главный специалист-эксперт по связям с общественностью Агентства по социальному развитию республики Инна Лобанова. – Но жизненная позиция большинства их подопечных такова, что социализироваться они попросту не хотят.  В 2008 году, рассказала она, в Сыктывкарском ЦСАЛБОМЖЗ состоялась крупная акция: ярмарка работ. Тогдашний руководитель агентства Константин Сажин в компании с предпринимателями представляли трудовые возможности для бомжей. – Из нескольких десятков присутствовавших желание работать изъявили… три человека, – указывает Инна Лобанова. – А больше недели в конечном итоге проработал один… При этом, отмечает она, далеко не каждый посетитель центров – алкоголик. Многие до своего бродяжничества были примерными семьянинами, имели детей и внуков: «Пока вдруг что-то на него не накатило, когда он встал с насиженного места и пошёл». Между прочим, упомянутый в законопроекте пункт о возможности службы в армии не настолько уж оторван от действительности. Директор Сыктывкарского ЦСАЛБОМЖЗ Галина Шмидт указывает, что в последние 2-3 года контингент центра заметно помолодел. – Если ещё 5-6 лет назад их средний возраст колебался вокруг отметки 55 лет, то в последнее время у нас появляются подопечные 1984 года рождения! – рассказала она «Красному знамени». – Меняются и причины, по которым люди оказываются без работы на улице. В 90-е годы это были типичные алкоголизм, наркомания и последствия работы «чёрных риелторов», сейчас очень большую долю составляют те, кто освобождается из мест заключения. Кое-кто, по словам Галины Шмидт, живёт в центре по 7-8 лет. – И всё-таки в последние годы бездомных становится меньше, – делится она наблюдениями. – А мы в свою очередь по возможности стараемся этому способствовать. Первый метод для этого – трудотерапия. И у нас уже существует договорённость с рядом фермеров, которые с удовольствием берут на работу наших подопечных. Московские инициативы Галина Шмидт всячески одобряет. – Дай Бог, чтобы они вышли и на федеральный уровень, – призывает она. Вера Скоробогатова, член комитета Государственного Совета Республики Коми по социальной политике:  – Когда-то я была в Финляндии. Нам рассказали, что в благополучном Хельсинки насчитывается порядка 2000 бомжей. Так что с теми, которые привыкли к такому образу жизни, всё равно, наверное, мало что получится сделать. А вот для тех, кто по каким-то причинам потерял жильё – обманным путём или в результате заключения, — следует создать и держать резервный фонд социальных общежитий, хостелов, где человек мог бы рассчитывать хотя бы на кровать. С которой, глядишь, он и сможет возродиться к нормальной социальной жизни. Илия Данчев, заместитель председателя болгарской национально-культурной автономии в РК:  – В трудную жизненную ситуацию может попасть любой. Поэтому, считаю, что таким людям надо помогать. Например, не помешало бы открыть специальное общежитие, где они под присмотром врачей и социальных работников могли пройти курс реабилитации. Что касается Болгарии, то она в плане наличия частного жилья, и это признано официально, самая благополучная в Европе: 98 процентов жителей Болгарии имеют свою квартиру в городской местности и домик в деревне. Поэтому проблема, что делать с людьми без определённого места жительства, не стоит там так остро. Тем не менее она есть. Максим Черепянский, главный невролог РК:  – Безусловно, нам нужна определённая правовая база, чтобы работать со столь специфической категорией пациентов. Конечно же, у нас с ними возникают определённые трудности. Когда те же бомжи поступают к нам на лечение, то более-менее всё понятно, а вот когда они выздоравливают, то куда их девать? Каждый раз нам приходится решать нелёгкие задачи.  Юлия Посевкина, общественный уполномоченный по правам ребёнка в РК:  – Я считаю, что нужно самим горожанам строить для бездомных дома. Вместо абонементов в спортзалы люди, желающие привести себя в нормальную физическую форму, покупают стройматериалы и выходят на стройку. Это одно из моих мечтаний, которое, может быть, я когда-нибудь воплощу в жизнь. Айрат Карамов, бездомный:  – Я думаю, что надо находить для них работу, пусть самую неквалифицированную, и место проживания — казарменного типа. А куда ещё девать?.. Опрос провели Сергей Морохин, Михаил Казанцев, Валерий Черницын  

Источник